И возраст тут ни при чём
Никогда так не удивлялась, как, узнав, что у Надежды Евгеньевны Анисимовой семидесятилетний юбилей. Кажется, еще вчера она не ездила, а прямо-таки носилась по району на «газике». Никогда не признавала никаких шоферов — всегда сама за рулем.
Ее знали в каждом совхозе — и директора, и агрономы, и бригадиры. 20 лет она возглавляла районную станцию защиты растений. Ее — строгую, бескомпромиссную — слегка побаивались, но больше уважали за ту же справедливую строгость, требовательность и бесконечную преданность работе/И вот сегодня Надежде Евгеньевне 70, возраст, что и говорить, почтенный, вот только в жизни он мало что изменил. Так же, как и раньше, ее трудно застать дома: то она на «фазенде», то... на работе. Вот уже три года работает на вахте агропромтехники – и вновь живёт интересами коллектива – так, как привыкла жить всю жизнь.
На пенсию Надежда Евгеньевна ушла, когда ей было шестьдесят - тяжело заболела, перенесла операцию, получила инвалидность. Но мириться с положением пенсионерки-инвалида так и не смогла: усилием воли заставляла себя подниматься, что-то делать. И немощь отступила:
она снова полна энергии, желания работать, быть среди людей, снова за рулем своего любимого «жигулёнка». Она даже не может вспомнить, сколько лет пробыла дома, — она просто не хочет вспоминать это время, вычеркнутое из жизни, потому что жить для нее — значит работать.
Так было всегда, сколько она себя помнит. И первые воспоминания детства тоже связаны не с играми, а с работой. Родилась Надежда Евгеньевна в Беседе. Получилось так, что после смерти отца ее с полутора лет воспитывала бабушка, простая неграмотная женщина. Как могла, она заботилась о внучке, только не многое она и могла - все время отнимала работа в колхозе «за палочки», да на своем подворье, чтобы с голоду не пропасть. А Надя с семи лет ходила в поле, была подпаском, ездила с мальчишками в ночное, работала на конных граблях и косилках. Росла крепкой, выносливой и ловкой. В школе занималась спортом, ходила на лыжах, сдавала нормы ГТО. Все это в трудный час помогло ей выжить.
Училась она в Ястребинской школе, о которой сохранила на всю жизнь хорошие воспоминания. Училась и у ныне здравствующей Лидии Марковны Санкиной, а директором был Николай Андрианович Санкин. Школа и учила, и воспитывала, и одевала-обувала сироту. А вот училась Надя в начальной школе плохо. В третьем классе у нее в табеле было восемь «неудов» - не могла она понять, зачем ей эти науки, если она и так быстро бегает, ходит на лыжах, ездит верхом, не боится никакой работы.
А потом произошел перелом. Может быть, это был только маленький толчок, к которому девочка была готова, но Надежда Евгеньевна убеждена, что ее жизнь изменилась именно после первой поездки в Ленинград.
Большой и красивый город показался ей просто чудом. Магазины, кинотеатры, городские удобства в квартире – всё это она увидела впервые, и всё это поразило её воображение. Таким же чудом оказалось и посещение парикмахерской, куда её привели постричься. Пробыла она в городе два дня, а потом целый год делилась впечатлениями с подружками. С тех пор ей захотелось жить по-другому – так красиво, как живут люди в городе. А для этого, поняла она, надо учиться.
Принесла домой много книг, сложила на столе стопкой – получилась целая пирамида. Аж до иконы книг принесла - радовалась бабушка новому увлечению внучки. Книги продолжили духовную работу, начавшуюся в Ленинграде. Появилась и мечта, такая же, как у многих её сверстников: стать летчицей. Часто, глядя на облака, она воображала, как на серебряной птице пролетит над деревней.
Этой мечте осуществиться не пришлось, но несколько лет её жизни были связаны с авиацией. Это были годы войны. Война началась, когда Надя училась на втором курсе Беседского техникума. Школу она окончила хорошо, а куда идти дальше, ни у кого из деревни сомнений не было — каждый, кто хотел учиться, проходил через «Беседскую академию» - так уважительно называли они свое учебное заведение. 10 августа от бомбежек в деревне сгорело шесть домов, в том числе и их с бабушкой. Еще через три дня в деревню на мотоциклах въехали немцы. Учащихся техникума заставили залезть на крышу и стрелять в немцев из винтовок. Вот только винтовки те были просверленными, учебными. И врага они встречали не на «боевом» посту, а в подвале техникума. Тогда Надежда и поняла, что надо уходить: трястись от страха, прятаться — это было не в её характере. Вместе с односельчанами, братьями Хмелевыми она в тот же день ушла из деревни. У них было по буханке а и один велосипед на троих. Документов не было — они остались в личном деле в техникуме. В Волосове, куда они пришли, им без долгих разговоров выдали справки, что они являются учащимися техникума и направили на уборку урожая... в Терпилицы.
Трудно сказать, как бы сложилась дальнейшая жизнь Надежды Евгеньевны и её спутников, если бы не встретили они односельчанина, который посоветовал им уходить, если не хотят остаться под немцем. Вологда, Киров, Череповец, Молотов, Омск, Новосибирск, Свердловск, Семипалатинск — такова география их скитаний. В Семипалатинске решили остановиться. Добрый человек помог найти работу на буксирном пароходе, который ходил вверх по Иртышу. Двое были матросами, один кочегаром.
В апреле 1942 года ребят забрали в армию, а в мае, когда Надежда работала в военизированной охране речного пароходства, призвали и её. Предложили на выбор список профессий, которым она может обучиться. Были среди них и такие мирные, как повара и пекаря, но она заявила, что хочет только в авиацию. Её направили в Воронежское военное училище связи, эвакуированное в Самарканд. Так юная связистка попала в 15-ю воздушную армию.
На войне было — как на войне, у которой, как известно, не женское лицо. Трудно было девчонкам-связисткам, работавшим на аэродромах, в штабах. Они не ходили в атаку, но с первого и до последнего дня рисковали жизнью. Вот тут Надежде и пригодилась её спортивная подготовка, физическая выносливость. Войну она закончила в Берлине. Все радовались, смеялись, а она почему-то плакала: не выдержали истрепанные войной нервы. А еще она вдруг отчетливо поняла; что ехать ей некуда — дома у неё не было.
Но до демобилизации было еще далеко: её оставили служить в оккупационных войсках. И все же мысли были о родине, о мирной жизни. Написала в техникум и вскоре получила вызов. Когда приехала в Беседу, ее ждала радость: единственный родной человек — бабушка, была жива.
В 1946 году Надежда Евгеньевна уже была дипломированным агрономом. На практике даже заменяла ушедшего в отпуск председателя колхоза. В мирной жизни тоже пришлось нелегко. Распределили её старшим агрономом в Молосковицкую МТС. Когда она узнала круг своих служебных обязанностей, расплакалась — не умела она, например, составлять промфинплан. Директор МТС по-отечески утешил: ничего, Надюха, переживем. Бухгалтер-то есть, поможет. Была она и участковым агрономом, обслуживала 12 деревень-колхозов: свою родную Беседу, Кряково, Морозово, Сумск, Яблоницы, Сырковицы. За неделю обходила всё. Проводила занятия с растениеводами, в основном, пожилыми женщинами, учила овощеводству, организовывала парниковые хозяйства. В 53-м году, продав корову, купила себе первое собственное транспортное средство мотоцикл, на котором научилась ездить еще в армии. С тех пор она всегда за рулём.
В 1950 году её перевели в Волосовскую МТС. Была старшим агрономом по травам, потом руководила мелиоративным отрядом. В её подчинении было 40 механизаторов. Не каждой женщине такая работа была бы «по зубам», а у Надежды Евгеньевны они, по её собственному выражению, стояли по стойке «смирно». Не выносила пьянства, разгильдяйства, недобросовестности. Старалась, чтобы мужики заработали. Сама 900 старыми, «дохрущевскими», получала, а они уже тогда по 3-5 тысяч. Строились многие, а она до сих пор в казенной квартире без ванной так и живёт.
Окончила Ленинградский сельхозинститут, да не один, а два факультета: агрономический и защиты растений. В области наша станция считалась тогда одной из лучших; а имя Надежды Евгеньевны было занесено в Книгу Почета.
У неё чудесная память — и на события, и на имена. Словно разглядывая старые фотографии, вспоминает она тех, с кем прошла долгий путь: Евдокию Петровну Иванову, Евгения Владимировича Егорова, Марию Алексеевну Крапивинских, Марию Павловну Маунен, Людмилу Дмитриевну Прохорову, Григория Никитича Киселя - всю старую «гвардию» специалистов района, создавших когда-то его трудовую славу. Надежда Евгеньевна Анисимова была среди них равной.
…Когда недавно какой-то юноша назвал её бабушкой, она даже огляделась вокруг: к ней ли обращается? Нет, не чувствует она себя бабушкой, потому что молода душой. И возраст тут ни при чем.
Л. ЛЕБЕДЕВА (общественно-политическая газета Волосовского района "Сельская новь" 15 августа 1992 г.)