ПЕРСИДСКАЯ НИНА МИХАЙЛОВНА
22 июня 1941 года мама, папа и 13-летняя Нина Татариновы собирались купить что-то девочке к школе. Выйдя на остановке у Аничкового моста, они услышали сообщение Молотова о начале войны. С этого дня начались их военные будни. Михаил Савельевич, отец Нины, все дни пропадал на военном заводе имени Ворошилова, а мама работала там же телефонисткой. Однажды один военный предложил Нине вступить в дружину и вместе с солдатами и сотрудником милиции совершать рейды по улицам, следить за порядком. И она согласились, потому что хотелось чем-то помогать городу. Нине удалось даже поучаствовать в задержании диверсанта, подающего ракетами знак, куда бомбить.
Сжималось кольцо блокады, в ноябре нормы на продукты упали, мать получала по рабочей карточке 250 грамм хлеба, а Нина по иждивенческой - 125. Услышав по радио объявление о наборе на шестимесячные курсы медсестер в Палевский профилакторий, поехала туда. Ее приняли, хотя ей только в сентябре исполнилось 14 лет. До мая 1942 года Нина проходила обучение. Жить стало немножко легче, ведь теперь она получала карточку служащего, да и в медучилище давали овсяную кашу, а талоны на крупу не вырезали. Пережить страшные морозные зимние дни 1942 года помогала семья ее подруги Нинель, с которой она вместе училась: у ее родителей был небольшой огородик.
После окончания медучилища девушек направили на работу в хирургическое отделение госпиталя, расположенного в здании пансионата. Работы хватало, раненые поступали круглосуточно. Бывшие студентки присутствовали даже на операциях, учились, приобретали опыт. Но Нину по состоянию здоровья перевели в терапевтическое отделение, сказался врожденный порок сердца.
Медсестер после дежурства отправляли обходить дома: живых госпитализировали, мертвых выносили из квартир. Вместе с подругами эту работу выполняла и Нина. По двое с носилками обходили они дома, каждый подъезд. С трудом поднимались по лестницам, войдут в квартиру, а там только мертвые. Первое время Нине было страшно, ведь она была очень юной, а потом привыкла: выносили трупы, укладывали штабелями, их затем вывозили специальные бригады.
Отоваривала карточки всегда Нина, мама не могла. К счастью, никто никогда у нее не отобрал ни карточки, ни хлеб. Однажды в булочной упала в обморок, очнулась на крыльце, а рядом женщины - одна ее поддерживает, а другая держит ее хлеб, карточки, сдачу.
Летом 42 года отец хотел отправить семью на Большую землю. Нина ехать не хотела. Ей нравилось работать в госпитале, да и разрешение на отъезд не выдавали. Сразу после окончания медучилища она стала военнообязанной. И только узнав, что ей нет еще 15 лет - дали разрешение. Но эвакуироваться не получилось, в день отъезда у матери отказали ноги, двигаться она не могла. А вскоре отца, отказавшегося от брони, призвали на фронт. Ушел он в июле 1942 года, а погиб в начале 1943 года под Орлом.
Нина осталась с больной матерью на руках. Через несколько месяцев мама смогла ходить, и Нина вместе с ней стала работать на заводе им. Ворошилова, а позднее обе перешли в типографию им. Володарского. Мама устроилась в линотипный цех, а дочь стала печатницей, работала и училась в техникуме, открытом от типографии в Апраксином дворе.
Там и услышала она радостную весть о полном снятии блокады. Помнит салюты на Марсовом поле и на Стрелке Васильевского острова в честь этого события, а также салют в честь долгожданного Дня Победы, после которого началась мирная жизнь.
